Лаэрт ✦ Laertes
электро глаз бога, пиро глаз порчи ✦ снежная |
|
— I. — shared memories of our roads —
we pushed our different roads and now we go on the same road
Из детства — тогда ещё не Лаэрт — Миша помнит, как он с родителями ездил в командировки. Они посетили много живописных мест, но родная Снежная всё равно нравилась ему больше всего. Заснеженные пейзажи он находил не серыми и унылыми, а торжественно-белыми, и холод ему был по душе больше, чем жара. Или он так повторял за отцом, боящимся, что суровая расправа настигнет и его.
Отец, кстати, тяжело вздыхает, качает головой и говорит, что Миша дурак, ведь у него столько возможностей было стать кем угодно, а он свернул не туда. Миша искренне не понимает, почему отец за него не рад и чем он так расстроен. Почему считает, что компанию Миша выбрал не ту и что та компания только плохому учит. Искусство ведения боя — хоть и рукопашного в подворотне — умение крайне полезное.
Миша доволен необычайно тем, что его приняли в Фатуи, а отец опять почему-то не рад. Миша ведь не монстр — пусть кровь на руках не его собственная, но разве эти люди не заслужили? Разве это не во благо? Что вообще правильно, а что нет?
Миша ещё помнит, что такое бедность и как они жили до того, как отец поднялся. Миша не хочет быть больше бедным, ему слишком нравится иметь влияние. Ему слишком нравится иметь вес. Он не готов пока расставаться с приобретенными привилегиями.
После первой собственной командировки Миша перестает быть Мишей и становится для Лаэртом. Ну, потому что Миша — это наивный маленький мальчик, которого Лаэрт предпочитает прятать в заснеженной дали, а Лаэрт — это почетный гражданин Снежной, готовый ради своей страны и Царицы практически на всё.
Лаэрту, между прочим, ничто человеческое не чуждо. Да и деньги, если честно, он во главе всего не ставит. Просто за мору можно купить практически всё. Доверие, информацию, молчание. Любовь, говорят, тоже можно.
Глаз Порчи — это, конечно, хорошо, но Лаэрт таким не пользуется, просто в карман положил и покивал, мол, да, конечно, обязательно применю. Он ещё слишком молод, чтобы так себя губить. Полученный в ходе перепалки с командиром Глаз Бога его устраивает гораздо больше. Лаэрту вообще нравится электричество. А ещё нравится шмалять из копья, как из ружья — ему как в Фонтейне показали, так всё.
Перечисляет деньги в приюты для животных, но не особо распространяется, так как почему-то люди, когда узнают, что он Фатуи, особо ему не доверяют. Не знают, наверное, что именно снежновцы всех спасут. О котах он, впрочем, думает больше и лучше, чем о людях.
Юлить и обтекать Лаэрту не особо раньше нравилось, но на что ради работы не пойдешь. Если бы можно было разобраться со всем напрямую — кулаками —, ему бы и вертеться не приходилось учиться. Но не пропадать же приобретенному навыку зря? Оказывается, какие-то люди только и хотят, чтобы им на уши навесили лапши. Лаэрт постепенно привык. Ко всему. Осыпать неискренними комплиментами — привык. Собирать информацию и использовать её потом — привык. Не говорить важным целям лишнего — привык.
Лаэрт вообще славный малый. Пока не станет вашим врагом. Потому что с врагами сдерживаться он не привык.
Лаэрт делает вещи, которые считает правильными. А ещё весёлыми. В общем, всё то, за что начальство не ругает.
— II. — our memory is eternal —
do you remember those stories we wrote in our memories?
деньги вперед | бездумно тыкался по баннерам | только не по лицу |
— III. — show me what you can do —
your creativity inspires you to write a story
Миссис Дрим не на шутку взволнована состоянием своего сына, а потому, не оставляя надежды выяснить, что же с ним случилось, отводит его то к одному врачу, то к другому. Врачи все, как один, головой качают да руками разводят — анализы в норме, отклонений не выявлено. Это, говорят, переходный возраст, организм растущий, силы нужны и всё такое. Лиам, правда, за последний год так и не прибавил в росте, но эта отговорка как будто передается от доктора к доктору.
Некоторые исследователи, Лиам предпочитает их называть шарлатанами, изучая его биополе, картинно закатывали глаза и говорили, что у него какие-то серьезные проблемы с кармой или чем-то таким. Хорошо, что мать тоже не верит ни в магию, ни в прочую лабуду, а потому быстро отказывается от «помощи» таких специалистов.
Самому Лиаму занимающий большую часть суток сон совершенно не мешает: на оценках прогулы никак не сказываются, с обществом отношения не нарушены. Только мать с таким обеспокоенным лицом ходит, как будто боится, что однажды её сын не проснется.
Лиаму всего восемнадцать, он умирать пока не планирует, но матери это объяснить тяжеловато, потому он послушно позволяет себя водить туда и сюда. В итоге они возвращаются к выводу, что это всё точно из-за анемии, и мать, кажется, относительно успокаивается. Когда ты хотя бы знаешь, с чем имеешь дело, жить становится чуточку проще.
Лиаму не нравится врач, к которому его просит ходить матушка, обеспокоенная уже не тем, что её сын проводит за сном времени больше, чем бодрствуя. Её немного пугает чрезмерная флегматичность её ребенка. Она боится, что доставила ему множество моральных неудобств. Она считает, что из-за неё он стал практически ко всему безразличным.
Она забыла, что Лиам всегда таким был.
Тот врач выписывает таблетки, от которых у Лиама странные неприятные сны. Он забывает их как только просыпается, но чувство тревоги остается с ним ещё на какое-то время. Вместе с ощущением, будто он что-то забыл.
Что-то важное? Что-то плохое? Что-то хорошее?
Лиаму, в любом случае, не нравятся эти ощущения. Он покупает таблетки по рецепту, но больше их не пьёт.
Лиам уже по привычному маршруту идет от кабинета, где только что закончился его прием, до аптечного крыла, чтобы снова купить лекарство, которое не собирается принимать.
