Mixture of lie doeth ever add pleasure.
― Sir Francis Bacon

Временами её мучили кошмары. Она видела грехи отца, которые пытались задушить её, затянуть в пропасть, поглотить. Раз за разом ей едва удавалось вырываться из лап тьмы, все еще чувствуя их прикосновение на своих плечах. Она находила себя в собственной комнате, окруженная книгами и оберегами, прислушиваясь к ночной жизни Оксфорда. Кошмары оставались в мире грёз, а в мире живых у неё была бы возможность все исправить. Здесь она смогла бы сбежать...

Её научная статья была написана лишь на половину, заметки валялись по всему столу, а ноутбук уже успел погаснуть, ожидая дальнейшей работы. Селена возвращалась мыслями к тому, что было на неё возложено словно большой и тяжелый груз - обман, коварство, кража знаний для тех, кто даже не сможет ими воспользоваться. Поначалу она надеялась, что план провалится в самом зачатке. Папенька сказал, что мистера Моро не впечатлила их вечеринка, как и предложенные плоды их трудов. "Слишком самомнительный этот Моро" - говорил он, словно у этого колдуна не было права себя так вести в присутствии Совета. Это раньше, в подростковые годы, Селена благоговейно наблюдала за их "ритуалами", но с возрастом это все превратилось в напускные пляски, а их ритуалы были недейственными, ведь среди них не было ни одного человека с даром. Растраченные попусту знания...
Несмотря на свои противоречивые чувства, она оставалась рядом. Поправляла здоровье отца зельями и заклинаниями, подобранными в следствии собственных исследований, помогала им расширять библиотеку, участвовала в светских приемах. Ей осточертело быть пешкой, но другой жизни Селена не знала. Прекрасный эксперимент, дитя природы и науки, роза рассвета. Пленница, обманщица, сирота при живом отце.

Она должна была воспользоваться Моро и его знаниями, окрутить вокруг пальца, иссушить досуха. Забрать все, чего жаждал папенька так отчаянно все эти годы. Признаться честно, Селена и не планировала исполнять его план в полной мере, уж слишком он глупым казался, высокомерным. Но Роберту Весткотту не говорят нет, Роберт Весткотт всегда знает как лучше. И разве можно отговорить такого человека от глупой затеи?
Поначалу у неё получалось скармливать отцу заклинания и ритуалы, найденные ею ранее в процессе исследований и общения с Лондонским ковеном. Она отрывала части нажитого собственными силами, чтобы не предавать доверия Моро, в надежде, что он и сам догадается. Раскроет её ушлый план и закроет двери в свою библиотеку. Селена стала бы символом провала в своей "семье" и на этом все могло закончиться. У неё остались бы свои книги, исследования, поездки в дальние библиотеки Шотландии, Уэльса... Никакого больше великого плана, только разочарование отца, но это она бы пережила. Все равно никогда любви не получала от него, настоящей, отцовской. Лишь какие-то крошки, похвалу за научные достижения. С таким учишься жить. И она смогла бы продолжать свою скромную жизнь, если бы не одно но.

Себастиан Моро был известным в узких кругах человеком, человеком науки, мыслителем, профессором. К нему тянулись люди, желая прикоснуться к таинствам собственными руками. Селена не видела в нем цель, скорее... Ей были интересны его статьи, работы, и может совсем немножко - его скрытая магия. Сложно конечно не признаться, что он был очень симпатичным мужчиной, обаятельным, он излучал ауру уверенности.
Она обратилась к нему как к специалисту с огромной личной коллекцией, всего лишь коллега-ученая, ничего более. Она должна была пробраться в его библиотеку и его сердце, чтобы выкрасть все, что ему было дорого. Но вместо этого она, кажется, оставила там что-то свое... Время шло, а её крупиц знаний было уже маловато для Утренней зари, они желали большего. Перед Селеной предстал выбор - совершить ужасное или же предать семью, чтобы не предавать собственные чувства и идеалы.
В этом декабре кошмаров стало больше... Она видела размытые фигуры, знакомые лица мелькали в медленном танце, а её собственное сердце билось словно птица в клетке. Предать отца или человека, который сделал для неё больше за это короткое время, чем так называемая семья? Стать той, кем её видели все эти годы или разорвать этот порочный круг? Селена проснулась этой ночью, тяжело дыша и приводя свои мысли в порядок. Тьма не поглотит её, если не сможет добраться...

Оксфорд понемногу наряжался в праздничные цвета, вокруг сновали уставшие студенты, выживающие последние недели на кофеине и чистом адреналине. Перед каникулами стоило так много всего закончить, завершить начатые в начале учебного года все дела. Студенты беспокоились об оценках, в то время как мисс Весткотт задумывалась о судьбе целого культа, да и своей собственной. Совершить правильный поступок или тот, которого от неё ожидают? Кажется она определилась.

Дом Моро всегда встречал её каким-то неестественным холодом. Не таким, от которого бегут мурашки по коже, нет. Это был эквивалент летнего бриза, прохладного ветерка в знойную ночь. Здесь стоял запах старого дерева, с нотками сандала и кофе. Дом, не просто не обжитое помещение. Здесь не было гротескных картин, фотографий уже канувших в небытие людей, лица которых стоило бы скрывать от истории. Солнечный свет сочился из окон, освещая парадную и гостиную. Она уже знала эти комнаты, хоть и не была в них всех. Себастиан оставлял за собой право хранить секреты и личную жизнь под замком. Право, которое она уважала, хоть и не должна была, по приказам отца.
Она оставила свое пальто с шарфом горничной, чувствуя теперь прохладу дома через свитер. Но дрожала она не через холод. Предательство отбирает много сил, оно ест изнутри. Еще был шанс отказаться от своей затеи, сдать назад, вернуться к плану. Но она так устала... Устала быть пешкой в чьих-то руках, устала быть лишь инструментом. У неё были свои мечты, свои планы, свои чувства... То, чего ей не хватало все эти годы, чего её лишали раз за разом. Но больше они не смогут этого сделать.
Если правда разрушит её единственную надежду на лучшее будущее, то так тому и быть. Хотя бы она будет свободна от одного из своих грехов.

- Я сегодня без свои наработок, прошу прощения, - сказала она кротко, ощущая пустоту в собственных руках. Ей казалось, что их могут здесь подслушать, хоть такое и было невозможно. Однако фигура отца всегда возвышалась где-то за её спиной, от этого чувства было сложно отделаться.
Моро встретил её с присущей ему вежливостью, но в его глазах читался холод. Такой, каким он встретил её в первый раз. Холод к человеку, которого он тогда еще не знал. Но сейчас все должно было быть иначе... Она надеялась, что было иначе.
Селена чувствовала то, что не должна была, и упрямо продолжала затаптывать в себе эти чувства. Но этот взгляд, он каким-то болезненным уколом попал в сердце, от чего было не по себе.

- Нет смысла тянуть, верно? - Мягко улыбается она, пытаясь как-то смягчить свои слова, - Еще с момента знакомства вы знали, кем я была, верно? Я только недавно вспомнила тот вечер, в отцовском доме. Я видела вас, но вы... Честное слово, я думала, что была незаметной. Но это не так, да? - Она сложила руки на коленях, словно провинившаяся ученица. Правда ей тяжело давалась, за все годы обмана и хитрых схем и планов. - Вы знали и все равно подпустили меня к себе. Почему? - Она искренне хотела знать. Кошмар этой ночью дал ей понять, что не только Селена здесь играла в игры. Ей позволили начать свою, чтобы увидеть, что будет дальше. Она лишь надеялась, что дальнейший разговор удивит его. В приятную сторону, конечно же...

- Я не была с вами честна, и это, к сожалению, частично было и моим решением. Но сложно отказывать семье, да? Сложно говорить нет тому, кто держал всю твою жизнь в своем кулаке. Я хочу... - Она потупила взгляд, собираясь с мыслями, пытаясь оставаться вежливой и учтивой, - Скажем, что это моя исповедь ко дню зимнего солнцестояния. Если вы готовы её услышать.

[indent] — Лесли, не могла бы ты подойти?, — щелкнув зажигалкой, она выпускает струйку дыма, уставившись на девушку с видом, словно тщетные попытки проскочить мимо кабинета начальницы были так же плохи как идея засунуть руку в измельчитель для мусора предварительно нажав кнопку. Кареглазая брюнетка замирает в проходе и, немного замешкавшись, входит в кабинет, не прикрывая за собо дверь, будто этот маленький жест является реальной возможностью к бегству. Дезире не была монстром*  и не имела привычки издеваться над новичками, обслуживающим персоналом или младшими сотрудниками, изображая из себя нечто среднее между акулой из фильма “Челюсти” и, быстро ставшей культовой, Мирандой Присли*. Черпая гламур из негатива, ей более чем хватало “взрывов” в зале суда, негодования подверженной стороны, зависти конкурентов и убийственных взглядов бывших “нападающих”, в то время как на работе она выдерживала нейтральные, не слишком теплые, но и не лишенные спокойствия отношения с сотрудниками фирмы. Впрочем, не смотря на рассудительность, умеренные наказания * [исключительно за дело] и редкие выговоры, меж сотрудниками распространялась определенная слава, в первую очередь базирующаяся на слухах из зала суда. Многие новички ее боялись, в том числе и помощница, переведенная в отдел несколько недель назад. Порой, подобное, ничем не подкрепленное, поведение ее забавляло. Впрочем, сейчас Дезире было не до шуток.

[indent] — Да?. — Лесли натянуто улыбается, заламывая пальцы. Подбросив ранним утром на стол бумаги, она, судя по застывшему взгляду, ожидала как минимум успеть на обед до начала “показательной казни”. Дезире не была склонна к шоу и едва ли вела себя и в половину так же скверно как некоторые из ее коллег, однако и не обладала их очарованием, способным прикрыть ранее совершенные зверства. Оттого, ее боялись значительно больше чем того же Шона, царски восседающего в кабинете через две двери от ее.

[indent] — Мне кажется, они должны быть подписаны, — указав на аккуратно сшиты документ, едва не погребенный под свежими бумагами на подпись, Дезире сбивает пепел в массивную хрустальную пепельницу — подарок оттого из постоянных клиентов.

[indent] — Видишь ли ме… Дезире, — девушка запинается, бросив на начальницу короткий взгляд. Никто в офисе не называл ее “мисс”, “мем”, “мадам” и Дезире это нравилось. Лесли перешла в фирму относительно недавно и все еще боролась с прошлыми привычками. Судя по реакции на каждый вопрос, прежний босс держал своих подчиненных в страхе, а не беспочвенные, но знатно преувеличенные слухи распалили и без того бурное воображение о новом начальстве. Или, по крайней мере, Дезире хотелось верить, что причина не в ней.

[indent] — Я честное слово пыталась. Трижды, — заламывая пальцы, Лесли начинает перечислять каждую попытку, методично, тщательно и чрезмерно подробно описывая отказы. Будто это должно иметь значение, если финальный результат не достигнут. Дезире лишь вздыхает, устало глядя на листы, заполненные мелким шрифтом, — … Я могу попробовать еще раз!, — закончив браваду, помощница подходит к столу, бодро потянувшись за документами. Впрочем, не смотря на напускной энтузиазм, в глазах все еще читался страх и отчаяние.

[indent] — Не стоит, — вздохнув, Дезире опускает руку на бумаги, давая понять что они не покинут этот стол вместе с Лесли, — Пожалуй, я сама.

[indent] Девушка молчит, но ее взгляд говорит сам за себя: сейчас Лесли внутренне метается между чувством облегчения и опасением за собственную шкуру, раз уж невыполненная задача переходит самой Дезире. Впрочем, не смотря на все страхи, кои чувствовались более чем явно, она не собиралась наказывать помощницу. Это дело изначально было выше ее сил и как бы Дезире не хотела сбросить все на подчиненных, данную работу придется выполнить самостоятельно.

.     .     .     .     .

[indent] — И почему я даже не удивлена. — Дезире останавливается возле одной из колон, украшенной фотографиями в рамках и облокачивается на нее плечом в паре сантиметров от улыбчивого мужчины, в спортивной форме.

[indent] Девушка в коротком обтягивающем платье, застывшая словно ее застали в самый неподходящий момент, отскакивает, увеличивая дистанцию между ней и мужчиной в трижды и коротко кивнув, выскакивает из пустого бара даже не утруждая себя к формальному приветствию. В помещении повисает тишина, прерываемая лишь монотонным голосом диктора, раздающимся из динамика телевизора.

[indent] — Не слишком молода?, — вопросительно изогнув бровь, Дезире не сводит взгляд с Дина, прежде чем нащупать в кармане пачку сигарет и ловко щелкнуть зажигалкой. Будучи едва ли старше незнакомке, в возрасте знакомства с бывшим будущим мужем, Дезире ощущала некое чувство дежавю. На короткий миг ей показалось, что они с безымянной "пассией" похожи, впрочем, это лишь усиляло эффект некой "стабильности". Хоть что-то в этом мире остается неизменным.

[indent] — Хотела бы извиниться, что помешала… — Дезире бросает взгляд в сторону давно скрывшейся девушки и качает головой, — но не буду, ведь это ты меня вынудил. — оттолкнувшись от колоны, Дезире подходит ближе, методично постукивая каблуками и небрежно бросает бумаги перед Дином.

[indent] Получив официальный запрос от одной из юридических контор Лос-Анджелеса, Дезире понадобилось не более десяти минут, чтобы сложить все факты и найти виновника. Не имея не только дяди, способного оставить ей внушительное наследство, но и в целом родственников, с коими было возможно поддерживать связь, Дезире едва ли нуждалась в подсказках. Свалившаяся на голову недвижимость на побережье Лос-Анджелес словно говорила сама за себя: дорогой район не далеко от пляжа, где она когда-то хотела жить, тот самый злополучный город, который сначала все отобрал, а потом подкинул “счастливый”* брак, даже имя родственника, все говорило об одном: ее бывший муж, с которым Дезире не виделась чуть более пяти лет, наконец-то дал о себе знать и, что самое раздражающее, сделал это в самой изощренной манере.

[indent] Узнать его было не сложно. Примерно так же очевидно, как посмотреть на выведенную каллиграфическим почерком подпись, оставленную внизу самодельного письма с угрозами. Того самого, бережно вырезанного из газет и сформированного в загадочную надпись, кою предстояло разослать журналистам в надежде увидеть себя в специальном вечернем выпуске. Только в отличии от загадочного киллера, в ее бывшем муже не было никакой загадки. Дезире не нуждалась в объяснениях, каких-то дополнительных подробностях или обсуждении деталей. Так или иначе, все действия Дина Мори сводились к одному базовому правилу и были даже более примитивны чем тест по математике, составленный для младшеклассников по какой-то новомодной программе, в которой не было лидеров и отстающих, каждый ребенок уникален по своему и оценки заменяли цветные штампики с изображением солнышка и радуги.

[indent] Почти наверняка Дин хотел как лучше.
[indent] А вышло? Собственно, хоть что-то остается неизменным — вышло как всегда.

[indent] Пройдя через бюрократическую волокиту, Дезире принялась за передачу собственности, не желая иметь ничего общего с прошлым, даже если это “что-то” выглядело более чем шикарно, обладало именно тем ремонтом, о котором она говорила еще будучи в браке и как будто созданным специально под нее. Все это было “тогда”. Сейчас — она не нуждается в помощи, тем более от бывшего мужа.

[indent] — Все было бы проще, подпиши ты бумаги в один из трех визитов моей помощницы, — откинув назад длинную прядь волос, Дезире бросает на Дина недовольный взгляд, еглядя струшивает пепел в стакан, оставленный незнакомкой и тут же отшивает из неоткуда возникшего бармена, — Я не задержусь, благодарю.