«Вам нужно встретиться с мальчиком, ваше величество», — густой баритон Пьеро прорезал глухую тишину, словно удар колокола, и вырвал Царицу из ее туманного забытья. Она медленно опустила взгляд едва различая своего первого предвестника. Сколько времени уже прошло с тех пор, как она последний раз осознанно смотрела на кого-то? Кажется, в последний раз это было, когда менялась третья предвестница. Новая девочка, столь юная, что ее плечи казались слишком хрупкими для той ответственности, что на них легла, встретила ее взгляд — взгляд взрослой, чьи глаза видели больше, чем стоило в таком возрасте. Кажется, она уже давно стала женщиной, обремененной собственными детьми. Царица не знала, родные ли это дети, но знала одно: и они, и все, что ей принадлежит, будет гореть в огне грядущих перемен. Такова была неизбежная цена: старый мир должен был сгореть дотла.

Она едва заметно кивнула, снова устремив взгляд к окну, за которым бушевала вечная метель. Снежные вихри крутились за прозрачной преградой, словно белые хищные звери, рвущиеся внутрь, но бессильные перед холодной твердью стекла. Как вчера, как сегодня, как будет завтра. За окнами царила та же непреклонная стихия, что и внутри ее души — пустота и холод. Ледяная тишина заполняла дворец, подобно морозному дыханию смерти, крадущемуся по коридорам. Царица прикрыла глаза, словно тем самым поставив точку в разговоре, и тишина вновь накрыла тронный зал, как тяжелый зимний покров.

Резиденция Крио Архонта возвышалась посреди бескрайней ледяной пустыни — белоснежное, величественное здание, будто вылепленное из самого снега и льда. Оно стояло одиноко, как безмолвный памятник былой славы. Ее сила, древняя и неумолимая, выжгла любую жизнь на многие километры вокруг, превращая всё в ледяную пустошь. Это место походило скорее на клетку, нежели на дворец — тюрьму, в которую она сама себя заключила. Как будто сама ее природа была ядом для ее народа, словно ее присутствие могло заморозить не только землю, но и сердца жителей снежной.

Когда она открыла глаза снова, перед ней стоял уже не Пьеро. Звук шагов, раздающихся по мраморному полу, был резким и гулким, как звон клинка по стеклу, хотя тот, кто приближался, явно старался двигаться осторожно. Шаги резонировали в холодных стенах зала, оставляя в воздухе отзвук, будто бы они шли по черепам павших.

Царица медленно повернула голову, ее холодный, почти ледяной взгляд прошелся по хрупкой фигуре человека. Они все казались ей такими хрупкими, такими слабосильными — лишь тени перед лицом вечности.

Мальчик. Почти ребенок. Слишком юн для этого места, но во взгляде было нечто, что не оставляло сомнений: в нем уже горел огонь. Ногти Царицы слегка скребнули по подлокотникам ледяного трона, оставляя еле заметные следы на поверхности. Неужели дети в снежной взрослеют так быстро? Она знала, что Пьеро никогда не ошибается — если этот мальчик оказался здесь, значит, в нем есть что-то особенное. Возможно, та самая жажда сжечь всё дотла.

— Кого ты любишь? — голос Царицы раздался в гробовой тишине, отражаясь от ледяных стен, словно эхо в пустом горном ущелье. Вечный вопрос, один и тот же для каждого. Кого ты любишь? Всегда разный ответ. Наука. Деньги. Дети. Страна. Она не всегда понимала выбор других, не всегда разделяла их чувства, но знала одно: любовь неподвластна даже богам. Она была далека от людей и их страстей, но знала, что должна увидеть, чем горят те души, которые будут нести тяжесть ее мира на своих плечах.