За работой господина Мела, Аяка наблюдала с интересом. Особенно ее увлекало, то как умело мастер передавал стиль присущий местному колориту. С каждым новым днем фестиваля на ширмах появлялся новый красочный портрет, каждый из которых рассказывал свою историю. Легенду о пяти Касэнах Аяка когда то читала, однако, сам фестиваль в  достаточно зрелом возрасте она посещала впервые. Последние годы были сложными для всей Инадзумы и столь крупные мероприятия давно не проводились. Так что  сейчас, все это было довольно волнующим и чарующим одновременно. Особенно было важно не ударить в грязь лицом, принимая иностранных гостей. Так что все кто принимал участие в этом фестивале очень старались, что бы всё проходило как следует. Инадзума была вновь открыта, а это значит что пришло время что бы показать чем же так уникальна страна вечности.
Так как Аято не делился своими тайными планами относительно деталей фестиваля с сестрой, получив таинственный листок, Аяка сперва не придала ему особому значения, однако уважаемый бард как нельзя кстати оказался рядом. И с этого момента юная Сирасаги Химэгими получила возможность стать частью истории. И где то уже в этот момент она стала догадываться о сути происходящего.

И смоют воды ложь и суету, лишь истину оставив на фасаде.

Принять приглашение от господина Мела для того что бы стать моделью для следующего полотна было честью для Аяки. Ей было приятно завести новые знакомства и повидаться со старыми друзьями. Этот праздник определенно стал особенным для нее. Ведь совсем недавно ей казалось, что в своей клетке она будет заперта навечно. Она любила жителей Инадзумы, любила свою семью, но то насколько за последние годы они ожесточились немного пугало. Хотя это и было естественно.
Место для работы Альбедо любезно предоставила комиссия Кандзё на открытой веранде в стенах поместья, подальше от любопытных глаз случайных прохожих, поскольку Аяка являлась официальным лицом и лишний раз на публике появляться она была не должна. К тому же для столь почетного гостя было решено провести индивидуальную чайную церемонию, что бы господин Мел смог поглубже проникнуться традициями Инадзумы. Облаченная в традиционное кимоно и вспоминая уроки старого учителя Аяка наконец-то обрела то смирение, которого не хватало ей еще годы назад. Она наконец-то могла поделиться этим искусством со всем своим изяществом и вниманием, чувствуя истинный мир в своей душе.

Чайник приятно пел, ведь листочки железа располагались на его дне так, чтобы производить особую мелодию, в звуках которой можно было услышать шум ливня, приглушенный тучами, и плеск морских волн, разбивающихся где-то вдали о скалы, и шорох дождя в бамбуковом лесу, и шелест сосен на холме вдалеке.